Доктор Павлыш - Страница 2

Автор назвал свой рассказ «Когда вымерли динозавры» и отнес в «Искатель». Желание избежать скандала и сохранить премии заставило редактора «Искателя» и остальных журналистов отнестись к рассказу с нежным либерализмом. Все делали вид, что рассказ удался. А автор начал толстеть от гордости. И с тех пор не раз включал этот рассказ в свои сборники. Из тщеславия. Так что если кому-нибудь из читателей когда-нибудь попадется в руки «Искатель» N 2 за 1967 год, пусть он знает, что картинка с динозавром на обложке нарисована вовсе не к рассказу Кира Булычева.

Я пишу «Кира Булычева», потому что к тому времени первые истории про Алису уже увидели свет и псевдоним был уже выдуман. Он невыразителен и собран из имен и фамилий членов семьи, потому что в то время Кир Булычев не подозревал, что продолжит фантастические занятия. Он был занят в институте, ковал монографию на основе диссертации и начал писать научно-популярные книги, посвященные Азии. Впоследствии разного рода доброжелатели и недоброжелатели искали в псевдониме Игоря Можейко какие-то глубокие тайные умыслы, от политических до национальных. А причины того, что Игорь Можейко стал писать фантастику под псевдонимом, были самыми житейскими. Ведь Игорь Можейко был молодым специалистом середины шестидесятых годов и подчинялся всем правилам игры для молодых специалистов. Но зачастую их нарушал. И когда он понял, что его рассказы будут напечатаны, живому воображению автора предстала картинка: его непосредственный начальник произносит разоблачительный монолог: «Хорош этот Можейко! На профсоюзное собрание не явился, овощную базу прогулял, к лаборантке Люсе отнесся не по-товарищески, а теперь еще пишет сказочки? Так долой его из института!»

Трудно поверить, но факт, свидетельствующий о глубокой скромности автора, заключается в том, что до 1982 года в Институте, за исключением нескольких друзей, никто не знал о грехе сначала младшего, а потом и старшего научного сотрудника. Впрочем, это мало кого интересовало. А в 1982году Кир Булычев получил Государственную премию за сценарии к фильмам «Тайна третьей планеты» и «Через тернии к звездам». Сообщение об этом было опубликовано в газетах, и там же псевдоним был предательски раскрыт. Как автору стало впоследствии известно, заведующий отделом и парторг отдела, узнав об этом и не ведая, как следует реагировать, отправились к директору института с запросом о необходимых мерах. К счастью, у директора было чувство юмора, и он сказал очередную историческую фразу: «План выполняет? Выполняет. Значит, пускай выполняет его и дальше». С тех пор Кир Булычев (в институте известный более как Игорь Можейко) выполняет производственный план.

Что касается кино, раз уж о том зашла речь, то Кир Булычев занимался этим делом с середины 70-х до середины 80-х годов. Так получилось, что к нему обратились с предложениями работать вместе два таких славных режиссера, как Ричард Викторов и Роман Кочанов. С первым Кир Булычев сделал два фильма – «Через тернии к звездам» и «Комету»; со вторым две мультипликационные ленты – «Тайна третьей планеты» и «Два билета в Индию». Еще Киру Булычеву удалось поработать с такими хорошими режиссерами, как П. Арсенов, А. Майоров, Г. Данелия, Ю. Мороз и В. Тарасов. И с другими хорошими режиссерами тоже. Всего он писал сценарии к двадцати фильмам (включая короткометражные «дебюты»). Но в последние годы отошел от кино – скорее по причинам внутренним: темп жизни в кино с возрастом становится трудным для некоторых писателей. Впрочем, и ситуация в нашем кинематографе переменилась, и ему стали нужны иные сценарии.

Начав с фантастических рассказов, Кир Булычев вскоре написал и фантастический роман, который назывался «Последняя война». В том романе впервые появился его первый «постоянный» герой доктор Павлыш. Этот доктор имеет свой прототип, хотя Булычев старается никогда ничего подобного не делать. История эта произошла в 1967году, когда журнал «Вокруг света» послал Булычева своим корреспондентом в переход по Северному морскому пути на сухогрузе «Сегежа». В Карском море «Сегежа» сломала винт, выбилась из всех сроков, еле добралась до Диксона и там приводила себя в порядок. Рейс был внутренний, спокойный, Кир Булычев делил каюту первого помощника с художником, также командированным в Арктику, чтобы запечатлеть труд советских моряков. Любой знакомый с морскими порядками нашей страны сразу поймет, почему лишние рты на борту «Сегежи» обитали в каюте первого помощника. А для несведущих разъясню: в судовой роли такой корабельной должности и быть не может. Есть старпом – это моряк. А есть первый помощник – это политрук, нужный Родине и своей организации лишь в заграничных рейсах. А чего ему делать в Арктике? Кто там убежит или продаст иностранцу государственную тайну?

Художник оказался человеком скучным, иные моряки – чудесными, но порой чрезмерно – по случаю холодов и сломанного винта – пьющими, а вот корабельный доктор Слава Павлыш – просто чудесным. Булычев с ним подружился и до сих пор поддерживает, хоть и ослабевшие с годами, но дружественные отношения. Булычев с Павлышом провели много дней в неспешных дружеских беседах и прогулках по окрестностям Диксона и Хатанги. И вот это ощущение «Сегежи», черты характера ее моряков, отношений на борту, необычного и бесчеловечного простора Арктики – все это как-то перешло в первый роман Булычева. А потом Слава Павлыш, чем-то напоминающий настоящего Павлыша, а чем-то все более разнящийся с ним, начал появляться в различных повестях и рассказах. По крайней мере в настоящем Собрании сочинений ему посвящены два тома.